Отец Сергий (Красников). Ростов-на-Дону. ПОЛВЕКА ЗА СПИНОЙ
Моему другу, воину и поэту, Дмитрию Артису посвящается...
Не докошены - смерти назло - наших жизней поля. Вот, полвека уже у тебя за спиной. Оглянись, Сколько пройдено троп! Под ногами - родная земля. Над Отчизной земной - заповедная вечная высь.
Не просил, но мечтал. И услышал однажды: "Проси!" И рванул в вожделенный кипящий котёл, с головой. Вышел целым. Трассёрами выпустил в небо Руси Две обоймы забористых строк. Опылился Москвой.
Думал, всё. Но невольно в кулак завернулась ладонь. Видно, здесь - не судьба раствориться в любви да в весне. Будто тенью по первопрестольной прошёл посолонь, Славя Небо в поклон. И опять зашагал по войне.
Где окопная правда твоя, верный воин Христов? Сколько дней ты молчишь! И сегодня не вышел на связь. Смотрят тысячи глаз на экраны: "Ну где ж твоих слов, Припорошенных пеплом да порохом, новая вязь?!"
Там, где чёрная жница в кровавый уходит запой, Мы - с тобой, словно свет и тепло от зажённой свечи, Что за здравье твоё перед Спасом горит. Мы - с тобой. Дай нам знак, что ты жив. Прорывайся в эфир. Не молчи!
Пусть звенит над землёй из геройской солдатской груди Звукорядье струною до неба натянутых строк. Души, внемлющих лире твоей, не молчи, береди! Лишь полвека теперь у тебя за спиной. Впереди - Заповедная синяя вечность. Храни тебя Бог!
Заговорили о судьбе, о том, В каком мы все сеченье золотом? Что космосом зовется персональным Для каждого? Планета за бортом Качала водным куполом печальным.
Один сказал, что космос для него Ландшафт от сих до сих, от вон того Мурманска, до Приморья, до Камчатки. А солнце мы задраили. Его Безудержность опасна для сетчатки.
Другая утверждала, глядя сквозь Волокна, проплывающие вскользь Над Доном, где грохочет панорама, Где дом ее - вот космос мой, небось, Уже уснула под бомбежку мама.
А третья говорила - мне Москва Дороже звезд и Млечного моста, Где я одна, как перст, но в центре света, Внутри народа - это ли не та Вселенная, где одиночеств нету.
Была еще одна в их призрачном кругу. Она внизу сидела, на лугу, Вдыхала жадно пряность землянную И ветер, горько пахнущий войной. А Космос был обычный позывной Бойца, который держит Кременную.Источник
Украина, прощай! Умираешь не собственной смертью. Истекаешь, безногая, кровью, ворованной нефтью, Изрыгаешь проклятья, ракетами вместо морфина Обезболить пытаешься совесть. Прощай, Украина.
Возрастившая агнцев закланья, скрещенных с волками, Очернившая предков, ведущих в Россию веками, Ты была мне когда-то и люлька, и нянька Арина. Я любила тебя, я любила. Прощай, Украина!
Я учила украинским песням русалок полночных, Я траву темно-русую слушала в водах проточных, В белоглазье омел, под каштанов паникадила Я в лесные скиты меж дерев не боялась входила.
Я спускалась под землю твою - навестить первородных. Я пила молоко из исконных сосцов приворотных, О, платанов латунь! Древних буков шершавая глина! О, сиреневый чад над Печорой! Прощай, Украина.
Неужели ты та, что учила влюбляться без меры, Над которой ломились от зірок небесные сферы? Но омела чернеет, цепляясь за ветки осины, А под веткой чернеет Иуда. И нет Украины.
Закрываю глаза, не могу тебя видеть такою, Изрыгающей «Слава…», зигующей синей рукою В христианское небо. Я в смерти твоей неповинна. Ты - сама. Ты – сама. Ти вже вмерла. Прощай, Украина!Источник
Посмотри в окно, душа моя, не прервался ли ход времен? Продолжают ли плыть облака под раскатистый грай ворон? Не обуглились ли деревья, не заросла ли травой колея? И вон там, на перекрестке, не окаменела ли я?
Если время все еще движется, почему же вдали тогда Пылают русские церкви, убиты русские города, И когда же кончится у Земли оружейная эта руда, Из которой делают нашу смерть и везут сюда.
Не понять друг друга воюющим нашим родам: Они думают, ангел мой, что нам нужен плацдарм, Что мы прирасти хотим территорией и баблом. А мы закрываем от них полмира своим крылом.
Не молчи, мой Бог, не гляди в меня, как в очаг. Не огонь во мне, а магмы лиловый зев, Не скрывайся в деталях и в мелочах, Выходи на зов.
Я смотрю в окно, я высматриваю Твой свет. Я присутствую лично при рождении дня, Принимаю его на ладони свои. В ответ Не убивай меня.Источник
Улыбаясь слабо – вроде и не рады – Из каких-то новых завихрений ада, Где хлебали горе из одной криницы, Тихие солдаты едут по столице.
Не было могилы, славы, похоронки, Сразу не вернешься из такой воронки, Репортер попросит, чтобы улыбались, А они не могут - горя нахлебались.
Как ночная церковь, светится автобус, Пленные из ада подняты на глобус, Светятся дома вокруг многоэтажно. Как их обменяли, на кого – неважно.
Кто их помнил дома, кроме самых близких? Кроме военкомов и чинов чекистских? За стеклом все та же болтовня и гнилость. Жизнь без них совсем, совсем не изменилась.Источник
Сорок лет - как в песок; и пора выходить из пустыни. Восемь лет на своей простояли Угре – на Донце. И теперь мы – народ. Слышь, земеля, отсель и отныне Никаких ярлыков! Никаких едоков на крестце!
Постояли и хватит. Хрустят позвонки и суставы. И остыла, Илья, под тобою голодная печь. Посмотри - на Донец удлиненные едут составы, И гудит над Угрою победная русская речь.
- Мы еще постоим пару дней, - говорит просвещенный Политолог по телеку. Ладно. Сзывайте полки, Подгребайте к Угре кто огнем будет завтра крещенный И омоет в Днепре послезавтра свои сапоги.
Привезут образа, на которых младенец чем ближе К Богородице, тем чудотворней солдаты в строю. И расступится Днепр, пропуская Россию: войди же В колыбельную обетованную землю свою!
2. «С учётом того, что дорога из Вязьмы пересекает реку Угру в районе села Знаменка …, можно предположить, что на левом берегу находилось русское войско или один из отрядов русского войска». (Википедия. Стояние на реке Угре)
Отдельные части 7 Бауманской дивизии народного ополчения, в которой воевал и без вести пропал мой прадед, пали в сражениях под с. Знаменка Угорского района или в других сражениях за Вязьму и Смоленск.
На Угре-Угре, Где стоял Ахмат, На земном одре Умирал солдат.
Над рекой-рекой Да под Знаменкой, Свет закрыв рукой, Словно ставенкой,
На позиции Ранен истыми Не ордынцами, А фашистами,
Погибал боец Ополчения. Надо лбом - венец И свечение.
Не погас тот свет Канонический. Это был мой дед Героический.
Это прадед мой, Это пращуры, Над Угрой-Угрой Всё парящие –
Вроде панциря, Вроде броника. Прадед – в пастырях. Тут вот – родинка.
То Орда, то Рейх: Дно изъязвлено. Но взгляни наверх Безбоязненно.
Там течет Угра – Русских сплачивать: Нам Орду пора Разворачивать.Источник
Я начинаю горевать. Мне правду некуда девать. Растет, как снежный ком, она, На лбу моем она видна, Она свисает с языка Слюною, словно у щенка, Она кровоточит из пор, Она – потоп, она – затвор. Кому ее? Куда нести? Кто хочет правду обрести? Кивают – млады и седы – Друг другу первые ряды: Не прокаженная ли там Грозит смертельной правдой нам? Во лбу ее горит звезда, Из уст ее жива вода, И кожа светит, как рубин, И горечь в ней, как у рябин. Взрыхлен терновый грунт межи Меж нами на параде лжи. А думай впредь, приветив ложь, К кому ты с правдою идешь.Источник
Не оплакивай воина, Провожая на фронт. Всё. Колонна построена У чугунных ворот. В гимнастерочку хрусткую Погоди, не реви. Пусть солдатушки русские Помнят строгость любви.
Из объятий терзающих Он идет не на смерть. На священных ристалищах Добывается честь, Добывается родина, Добывается дом. Как ты там ни расстроена, Отревешься потом,
Вспомнив юность, супружество В приутихшем дому. А сейчас нужно мужество И тебе, и ему. Не казачья же вольница, Не мальчишки гурьбой, Это - русское воинство Отправляется в бой.Источник