Улыбаясь слабо – вроде и не рады –
Из каких-то новых завихрений ада,
Где хлебали горе из одной криницы,
Тихие солдаты едут по столице.

Не было могилы, славы, похоронки,
Сразу не вернешься из такой воронки,
Репортер попросит, чтобы улыбались,
А они не могут - горя нахлебались.

Как ночная церковь, светится автобус,
Пленные из ада подняты на глобус,
Светятся дома вокруг многоэтажно.
Как их обменяли, на кого – неважно.

Кто их помнил дома, кроме самых близких?
Кроме военкомов и чинов чекистских?
За стеклом все та же болтовня и гнилость.
Жизнь без них совсем, совсем не изменилась.Источник