÷÷÷
Очень важно вернуться из ада,
постучаться в родимую дверь.
Из Израиля лучше не надо
возвращаться в Москву или Тверь.
Пусть останется Вегасом Вегас
и поселятся в нём игроки.
Нашу подлинность и нашу свежесть
пусть им будет марать не с руки.
Окопался ли кто-то в Бат-Яме, 
обживает ли Тикву-Петах, 
пусть за стол соберётся с друзьями 
и гитару отыщет в кустах.
Разве мир не огромная груша,
где повсюду один КСП?
Ваши песни всё глуше и глуше,
оставайтесь в своём Сен-Тропе.
Пусть вас поит сиропом Канада,
прививая вам зоркость крота.
Нам бы вытащить наших из ада
и захлопнуть за ними врата.Источник

÷÷÷
Такого лета не было, наверное, лет сто.
Не знаю, осень будет ли, но хочется дожить. 
Я превратил поэзию в осиновый листок:
повеет ветер ласково, а он уже дрожит.

Все облака с котомками бегут за Верхний Ларс.
Земля - корзина с фруктами, не счесть её даров.
Я превратил поэзию в пропагандистский фарс,
в солдатскую харчевню на стыке трёх дорог.

На привокзальной площади стою на смех врагам.
А чем мне это выгодно, узнаете, когда 
в пастушескую дудочку задует ураган
и голосом кукушки заговорит орда.Источник

÷÷÷
"Стыдно жить в такой стране", -
говорили, морща лица,
процветавшие вполне 
обитатели столицы.

Журналисты и певцы,
режиссёры новой драмы,
и филологи-скопцы,
и девицы из рекламы. 

Внемля этой болтовне,
я смеялся, орк и вата,
но со временем и мне 
что-то стало стыдновато. 

Стыдно жить в такой стране,
где бравурные парады, 
но ни слова о войне
ни со сцены, ни с эстрады.

Где веселье у бояр,
а для нищих - распродажи.
Где солдата в модный бар
не пускают в камуфляже.

Призрак договорняка 
и мобильник для Калины.
Лисий шаг Медведчука
вдоль позорных красных линий.

Брошенные города
и предательские книги.
Много пищи для стыда, 
хоть корми ей Чад и Нигер.

Стыдно мне за пир ворья
за кулисой министерской. 
Стыдно и за то, что я
здесь стою, живой и дерзкий. 

Но не стыдно за страну,
что из гноища восстала,
и не стыдно за струну, 
что звенит в часы привала.

И не стыдно мне за тех,
кто штурмует лесополки
и на голой высоте
танки жжёт у Новосёлки. 

И за женщин, что плетут 
маскировочные сети,
и за всех, кто с нами тут,
всех, кто наш на этом свете. 

За героев, за солдат,
маршем вышедших в святые.
Мне не стыдно. Мы - орда.
Стыдно мне. Мы - Византия. Источник

÷÷÷
Есть у нас на свете дело чести -
отобрать Одессу у хохлов
и свершить над ними праздник мести
без пощады и без лишних слов.

Отобрать Одессу у придурков, 
что не помнят нашего родства,
у кокаинистов и укурков,
растоптавших русские права.

Вижу неизбежного замеса
кровь и копоть, горе и разор.
А потом - живи, моя Одесса,
и цвети, как до недавних пор.

Весела, легка, неповторима,
не теряя гордого лица.
С нами навсегда Екатерина 
и Суворов с нами до конца.Источник

÷÷÷
Управляется Господом Богом
златоглавая Родина-мать,
и её не понять осьминогам, 
и омарам её не понять.
Вся подлунная сволочь и свора
озадачена ею слегка,
и до кромки небесного свода
не найти на неё знатока. 
И когда вопрошал Галилея
инквизитор про светлую Русь, 
он ответил: "Она - Лорелея,
а точнее сказать не берусь". 
Не старайтесь, шпионы и судьи, 
храбрый свей и лукавый литвин. 
Русь - не вашего мира орудье,
да и краешек только один 
наблюдателю виден при свете,
а остаток парит в темноте, 
где спаситель планетных соцветий 
полыхает на Южном Кресте. Источник

÷÷÷
Нам идти и идти до победы,
много силы ещё у врага,
но смотрите, как наши мопеды
распрямляют кривые рога.

От сержанта почти до министра 
каждый третий у нас цветовод.
То герань, то вообще аспидистра 
над землёй свою песню поёт. 

Пусть осенние дни всё серее,
но душа расцветает в бою.
Может быть, и персидской сирени
будет место в армейском строю.

Настроение мрачное выкинь, 
нынче места унынию нет. 
Самый модный флорист Суровикин 
составляет ударный букет.

Вот по небу летит традесканция,
гладиолус к атаке готов.
Неизбежна денацификация, 
потому что мы дети цветов.Источник

÷÷÷
Бомбим и бомбим со вчерашнего дня
тот ласковый Киев, в котором родня.

Тот Киев торговый, тот Киев кривой,
который смеётся над юной Москвой.

В котором София и Родина-мать,
в котором керует дешёвая блядь.

Где поит горилкой козак Опанас,
где в мае случилась любовь не у нас.

Где честное сало с прожилками лжи
продаст Бессарабка, ты только скажи.

От горького дыма и слёзы горчат,
и мёртвые слышат, как танки ворчат.

(25.02.2022)Источник

÷÷÷
Болгарину, греку, пшеку 
война точно рыбе зонт.
А русскому человеку
сказали "на фронт" - на фронт.
Он зря языком не треплет, 
сказали "в поход" - в поход.
Сказали - и он отребье.
Сказали - и он народ.
Из спален и из развалин 
поднимется в полный рост,
и снова товарищ Сталин 
в Кремле возглашает тост
за винтики, за шурупы, 
за болт и за саморез. 
За тех, чьи простые трупы
легли на порог небес. 
Сказали - и он распарен, 
расслаблен и пьёт пивко. 
Сказали - и он Гагарин, 
и звёзды недалеко.Источник

÷÷÷
Фронтовые сто грамм, но не больше, хорош.
Не стесняйся, кури и здоровью вреди.
Ты не знаешь, что встретит тебя впереди
и какую судьбу на дорогах найдёшь. 
За холмом, за пригорком, за серой рекой,
за истерзанным в дым дубняком вековым.
То ли честь, то ли правду, но вряд ли покой. 
То ли в землю зароет тебя побратим.
Встань для общего фото с чужой дорогой,
с офицерской женой как с любимой страной.
За спиною - вскипающий аэродром.
Выпей малую чарочку, это не бром.
Ты к ракушке ушной приложи телефон,
и на память о зелени крымских долин
вдруг послышится шум подступающих волн,
неминуемо тонущий в гуле турбин.
В крайний раз подмигнула тебе замполит,
видно, чем-то ей нравишься - впрочем, забудь.
У неё материнское сердце болит
и медаль украшает высокую грудь.
Помолчи, покури, своё сердце согрей,
ты в заботах её только малая часть.
Ей за тысячи тысяч других матерей 
холодеть и стареть, провожать и встречать.Источник

÷÷÷
Простое русское лицо,
глядит спокойно и невинно.
Он лейтенант из ССО,
он воевал за Украину.

В бою у речки Ингулец 
вкатился на броне в посёлок, 
и тут настал ему конец:
из головы торчит осколок. 

Он до Херсона не дошёл, 
и половина батальона 
лежит теперь у этих сёл. 
Никто не увидал Херсона.

Прилежный сын своей земли,
он мог бы стать отцом и мужем. 
Теперь валяется в пыли, 
ни нашим, ни своим не нужен.

Да, что-то русское с лицом.
Да, командир напишет маме.
И неприступный град Херсон 
с утра звенит колоколами.Источник

÷÷÷
"Вся наша жизнь - реклама Pizza Hut", -
он говорил в беседе с Deutsche Welle. -
"А кто не гад? А кто не виноват?
Не я один, но все мы были в деле".

Вальяжный кормчий, нежный семьянин,
и каблука лишившийся, и судна,
утратив счёт унылых именин,
он ожидал курьера беспробудно.

О нём упоминал один индус,
официант в баварском захолустье:
"Я видел его издали, клянусь! 
Великий человек, но очень грустный".

И больше я не слышал про него,
не до него нам было в разговорах.
Мы хоронили этого, того.
Порой не старых, вроде бы не хворых.

Однако ж и ему настал черёд,
пришлось юнцам на время расступиться, 
и вот в Россию европейский чёрт
его несёт по воздуху, как пиццу.Источник

÷÷÷
Ургант, говорят, вернулся. 
А куда, не говорят. 
С дозволения Вертумна 
в ад из ада через ад.
Незаметно в ад из ада
не проблема перелезть.
Там штакетная ограда,
невысокая, как честь.
Там у них элитный кластер:
вот Израиль, вот Москва.
Ходит в гости разной масти
родовитая братва.
Это мы, в заторах МКАДа
изводя себя, семью,
не доедем в ад из ада,
потому что мы в раю.Источник