Джон Шемякин о выходных.

Как у нас торжественно — "выходные дни". По сути, это дни выхода, временного освобождения от крепостной зависимости. Скажешь "выходной день" — и вот она картина! Вереницы скорбных труженников бредут к оврагам, чтобы упасть лицом в духмяну, сталбыть, траву и выть в неё, а после и шептать "воля…воля…волюшка ты моя…". Екая затронутым нутром, жилочками гудуя, с ломотой такой, с выворотом.

Все надорванные, истрепанные, колтун в волосах, изнемождение. Идут. Бредут. Выходные дни. Ворота — мы — вот выход — пошли. И идём… От предков пошло. Вот. Святое. Надо по заветам, по порядку, значит. С некоторой торопливой торжественностью разливать по мутным стакашам. Смотреть друг на друга трудолюбно, с натугой вспоминая прошедшую неделю. "Ты слышь, ты пойми, там на сорок три идёт угол! Вот! вот! Так вот! Там по стану просто не выправить! Нет…" — и пальцем перед носом собеседника — "нееет."

У офисных, кстати, ситуация ровно такая же, только истерики побольше. Истерика — она такая. Исполняла только что сегедилью из "Кармен" — а вот она уже воет и раскачивается в руках официантов. Только потянулся за льдом для виски — все, больше не вернётся к нам. Этот прыгает вот тут на пиджаке, а вторую, строгую, волокут из мужского сортира за ноги. И это только стажеры, им 17 лет. И отработали они ровно три дня. А заветы чтут, приятно…

Ведь само определение "выходные дни" настраивают на суровый правдивый ход событий. Люди идутт на выходные как на вытравленную из берлоги медведицу. Поплюют в ладони широкие, рогатину поухватистей примут, снежкок к глазам — обтереть испарину… "Ну, давайте, поднимайте…авось, смилуется заступница, сдюжу…" И отец Василий в обалдении спину витязя в рваном тулупе крестит, забившись в бревенчатый угол загона. А с колокольни в это время человек с неожиданными крыльями из холстины и перьев херрак! Комком. А за углом кого-то обухом отоварили и ясно всем, что деньги ещё будут, а учитель уже нет. Гул как в сером улье, только улей так отдыхает напряженно, справляет путь, так сказать.

А у этих, которые там, "конец недели" и все. Что это такое? Понять решительно невозможно.Источник

Джон Шемякин о мате.
Наверняка, кто-то из женщин верит, что мужчина при них не матерится из-за деликатности. Воспитание, то-сё... Старомодность некоторая с оттенком. Между тем, я сегодня столкнулся с объяснением своего опасного зазаборного соседа. Он не матерится при женщинах оттого, что считает их просто недостойными. Он не берёт свою скрипочку в руки и не ласкает смычком струны перед всяким, понимаешь, левым контингентом. Надо заслужить, короче говоря. Доказать. Поднатужиться и пройти в круг избранных.

Приятно потрясён новой гранью человеческой души. Архаика плодородия жива, я давно об этом всем говорил.

Вот бабуины мои любимые. У них строго. Старший бабуин в зоопарке может показывать свой напряженный агрегат всем своим сокамерникам. Бабуины пониже рангом гневно показывают свои аппараты нижестоящим. И так всё ниже и ниже, пока дело не доходит до самого распоследнего в иерархии товарища. Который настолько опущен и загнан, что может демонстрировать в минуты краткого от избиений отдыха свой невостребованный хуёк только людям. Всяким этологам и прочим энтузиастам. Т.е. ниже уж некуда падать бабуину. Мол, до профессоров уже докатился. Всё, Агамемнон, пора дать себе отчёт, что карьера в стае не задалась.
Вот с матом, примерно, тоже самое. Совсем когда некому сказать-вымолвить словцо-другое, а душа наизнанку и горит, то на выручку приходят, по логике бабуина, всякие там женщины, дети, слабослышащие дристуны и прочий аптечный сбор №3.