Большинство российских предпринимателей еще в СССР прошли такую суровую школу выживания, что эти санкции для них, что слону дробина. Как известно, Остап Бендер знал 400 сравнительно честных способов отъема денег, которыми он и зарабатывал себе на жизнь. В наши дни олигархи идут гораздо дальше, изобретая новые способы, а отдельные служители Фемиды помогают им в этом, ухищряясь закреплять их юридически. И тогда со служителями Фемиды можно было договориться, советские подпольные миллионеры утверждали «Кого нельзя купить за деньги, можно купить за большие деньги». Старшее поколение помнит, что квартиры при социализме не продавались, а суррогатом теперешних агентств недвижимости служили подпольные маклеры – ушлые граждане до тонкостей посвящённые в прорехи жилищного законодательства. Рискуя свободой, а иногда и головой, они решали жилищные проблемы клиентов за головокружительные гонорары. С этой целью использовались самые изощренные технологии: фиктивные браки с разводами, липовые справки о беременности, болезни, безумие, наличии научной степени и т.п. Автомобилями старались пользоваться по доверенности, как и домами и дачами (как показано в комедии Берегись автомобиля). Один мой знакомый некто Арон Моисеевич был мелким торговым служащим с крупными возможностями – заведовал складом строительных материалов и там нашелестел себе внушительное состояние. В те годы, когда наличие велосипеда считалось признаком достатка, он уже имел респектабельный автомобиль «Волга» и просторную трехкомнатную квартиру до отказа набитую дефицитным ширпотребом. «Какая же это бедная семья?» – удивитесь вы, но там же было написано – еврейская. В наше время представители этого смышленого племени, так называемые олигархи, убедительно продемонстрировали, что значит богатая еврейская семья. На их фоне Арон Моисеевич мог считать себя буквально нищим. Однажды, когда он со своей семьей нежился на Сочинском побережье, им привалило еврейское счастье: в их квартире побывали домушники и тщательно её очистили от всяких мещанских излишеств, нажитых непосильным трудом. От расстройства у него слегка поехала крыша и он, сдуру, заявил куда следует, а когда осознал, что поступил неосмотрительно, было уже поздно. В организации «где следует» в те годы трудились цепкие профессионалы и грабителей вскоре задержали. Въедливых оперативников затрясло от жадности, когда они составляли опись похищенного: хрусталь, столовое серебро, золотые украшения с бриллиантами, немецкий фарфор… Изо всех щелей торчали уши неправедно нажитого добра, стоимость которого ни каким боком не гармонировала с жалкой зарплатой потерпевшего. Как показывает практика, в подобных случаях у оперативников возникает закономерное желание внушить клиенту, что было бы с его стороны благоразумнее поделиться своим добром со скромными служащими правопорядка. Тёртые калачи этой организации продемонстрировали подозреваемому популярный в их кругах спектакль с участием «доброго» и «злого» следователя. А чтобы жертва яснее просекла эту драматургию, её на недельку упекли в тесное помещение с решётками на окнах и свирепыми обитателями. Мудрый Арон Моисеевич находился в том благоприятном возрасте, когда легкомыслие его уже покинуло, а старческое слабоумие ещё не наступило, поэтому недели ему оказалось вполне достаточно, чтобы понять тонкий намёк и предложить товарищам посильную материальную помощь. Госпожа Фемида осталась не только с завязанными глазами, но и с лапшой на ушах. В тот раз из тесных объятий «органов» ему удалось выскользнуть, хотя прилично ощипанным, но зато он благополучно приземлился на своё рентабельное место, где с удвоенной энергией стал навёрстывать упущенное, но уже под надёжной крышей борцов с хищениями государственной собственности.