По телевизору во сне,
в стране потерянной напрасно,
Шукшин
крестил нас
на Шексне
Калиной красной!

Егорки мы,
Емели мы!
стоим у проруби
на речке!
Мы - федерация зимы
в остывшей печке!

В скелетах
северных церквей
синиц на всех
усопших хватит.
И ни Толстой,
ни Стефан Цвейг
здесь не прокатят.

В чужой хрущевке
Над плитой
Зависла
рыжая девчонка,
Чтобы афганской
наркотой
Отметить
вылет
Башлачева.

Бал правят
мальчики в серьгах,
Что рвутся к старости
без пауз.
А в караоке
олигарх
Привычно рвёт
высоцкий парус.

Кто по гробы
уходит в лес,
А кто в тик-ток,
чтобы раздеться.
С водою
выплеснул прогресс
Христа-младенца.

Печальна музыка лопат
Под мандельштамовой сосною.
Считают осенью цыплят,
Солдат весною.

Но все равно,
не все равно:
Зима и Родина - медсёстры!
И забинтованное дно
Нас отрезвляет
болью острой.

И как Емели на печи,
Летящей вдаль
по щучьей воле,
Мы уповаем на лучи
Рубцовской звёздочки
над полем.

Январь 22 ВМИсточник