А когда наступают сумерки вроде этих, я вспоминаю о нашем последнем лете. Целую жизнь назад оно жарило наши спины. Человек от макушки до пальцев – глина. А душа? А душа есть дыханье, газ в голубом напёрстке. Ты носила платьице на запах – ситчик пёстрый. Я носил за тобою твои стихи по брусчатке. Присмотрись. На них всё ещё видны мои круглые отпечатки. И до сей поры, спустя девять лет, мост да речка, я храню твой чужой портрет в своей речи. Потому что не было ничего после лета, кроме боли в спине от бронежилета.