-Да что ты! – машет руками великоросс, ты мой партнер! Брат то есть!...

-А-а-а-а, чешет тыковку небрат, - стало быть я не холоп… Ну тогда холоп – это ты, а я – хозяин.

Завершив процесс идентификации собеседника, небрат разворачивается к нему задом и возвращается к своим делам, изредка покрикивая на нерадивого холопа, требуя новых ништяков и бОльшего уважения.

А кто же были те украинцы-грузины-прибалты, что воевали бок о бок с русскими во время Великой Отечественной? Отвечаю – в одном окопе с русскими находились те, кто сделал выбор в пользу России. Те, кто считал своим национальным поэтом Пушкина, своим национальным полководцем Багратиона, русских мореплавателей – Белисгаузена и Крузенштерна, русского художника Айвазовского и других великих русских деятелей, не принадлежащих русскому этносу. В одном строю не только в Великую Отечественную, а вообще во всех войнах испокон веков воевали русские украинцы, русские грузины, русские эстонцы и прочие представители единой имперской нации.

А в противоположном – нацистском окопе – сидели те, для кого всё перечисленное – чуждое и вражеское. Там тоже были русские, эстонцы, грузины, но именно те, кто так и не смог одолеть дорогу от хутора до города, от феодальной разобщенности до индустриального интернационализма.

Резюмируем:
Русская ошибка – попытка обходиться с ментальными хуторянами, как с высокоорганизованным высокоразвитым социумом. Не прокатило! И не могло прокатить.

А потом после русских пришли англосаксы и у них всё получилось… Почему?

Англосаксы никогда никого не стремитились тащить вверх по лестнице. Наоборот – старательно и последовательно опускали ниже плинтуса. Знакомство с этим чудным «градом на холме» обычно начинается с процесса ограбления. Перетаскав в метрополию из небратского дома всё, что не прикручено, англосакс щелчком пальцев подзывает небрата и, ощупывая его карманы (не утаил ли чего), спрашивает участливо: «Денег хочешь?» Подождав некоторое время, пока амплитуда небратских киваний слегка замедлится, англосакс выкатывает небрату стандартные колониальные условия – признание себя бесправным холопом, бессрочное внешнее управление, отказ от собственного мнения по любому вопросу плюс обязательства холопа по первому требованию плевать на того, на кого укажет гегемон, явиться на войну, когда он прикажет, отдать, в случае необходимости, за хозяина-англосакса всё своё имущество и саму жизнь.

Но и это не всё!

Подписавшим контракт с дьяволом (зачеркнуто) с «нашими западными партнерами» предстоит, как правило, второй этап инициации. Для закрепления своего доминирования англосаксы обычно делают часть небратского населения соучастниками преступления. В Прибалтике руками аборигенов ограбили местных русских, лишили их гражданства, нагородили запреты на профессию. На Украине пошли еще дальше – устроили геноцид. Всё! С этого момента англосаксонский неофит прочно попадает на кукан и вырваться с него может только посмертно.

То, что это выгодно и удобно англосаксам, не подлежит сомнению. Но, оказывается, это чрезвычайно удобно и выгодно небратьям. В обмен на отказ от суверенитета, небратья получают то, что хотели, но не могли получить от русских – избавление от муки принятия решений. Не надо думать куда идти, что делать, с кем дружить, кого унижать, как выходить из затруднительных положений – все эти утомительные процедуры берет на себя хозяин-англосакс. Ну разве не сказка? За это статус-кво небратья будут драться всерьез, стоять до последней возможности, а если проиграют – детям и внукам будут рассказывать на ушко, какой рай отобрали у них русские варвары.

Пример:

Если кто-то бывал на экскурсии в Риге, могли заметить, что время шведского владычества (1620-1721) латыши называют «золотым столетием». Рассказывая о нем, экскурсоводы-латышки мечтательно закатывают глаза и переходят на грудное контральто. То, что в это время их самих за один только контакт со шведским солдатом замуровывали живьём в стену, не пускали в города, и вообще ценили латышскую жизнь дешевле курицы, отнюдь не считается современными прибалтами чем-то ужа